Майдан с 2004 года – это всегда и про Россию тоже. "Оранжевая революция" породила в российском руководстве такие фобии, от которых ему не суждено избавиться. Эта жуткая фантазия – палатки на Болотной или Сахарова – вызывала у начальников нервные судороги, и Москва превращалась в город, оккупированный блестящими шлемами, в чьем жестком кольце гражданам разрешали постоять, в лучшем случае походить.
Майдан вот уже без малого 10 лет – символ того, что могут украинцы и не должны мочь россияне. Поэтому мы прилипаем к экранам компьютеров или летим в Киев, чтобы посмотреть со смешанным чувством удивления и зависти на то, как они это умеют. Они вырвутся из удушающих объятий, конечно, потому что понимают, чего хотят, и знают, как это показать.
Всякий раз Майдан – очередной этап в долгом прощании Украины с Россией. Это доразваливание империи, которое можно замедлить, в ходе которого можно играть в игры, включать и выключать газ, пытаться влиять на политические процессы, вплоть до президентских выборов, использовать экономические, дипломатические и прочие рычаги, да просто интриговать, но единственный существенный вопрос, как в любой разваливающейся семье: мы неизбежно разбежимся, но как? Останемся друзьями или напоследок будем бить друг друга сковородкой по голове и взрывать мосты?
Я имею в виду в философском смысле, разумеется, хотя память о расставании с Грузией свежа. Пора валить – собственно, как оказалось, это не только про отдельных россиян, но и про близкую нам во всех смыслах страну, в которой евроинтеграцию поддерживает, судя по опросам, почти половина населения. Они просто хотят эмигрировать, всей страной. От нас, от нашего, как емко выразился мой коллега, "унылого ****а".
"Россия для грустных", "Путин, отпусти", "No Putin no cry" – это лозунги воскресного Майдана. Россия присутствует там незримым действующим лицом. Неприятно, когда от тебя все время уходят. Но если это так, то как минимум половина вины – на тебе. Конечно, как и положено кандидатам в эмигранты,
Неприятно, когда от тебя все время уходят. Но если это так, то как минимум половина вины – на тебе
украинцы не очень представляют себе жизнь внутри или даже просто в ассоциации с Евросоюзом. Конечно, они склонны идеализировать будущее. Это нормально. Но про прошлое и настоящее они знают, со всем хорошим и плохим, что там было и есть. У них – выбор, и они его делают. У них есть выбор, и одно это делает их оптимистами. "Оля, в Москве ты бы заработала больше", – говорю я своей украинской помощнице по всяким домашним делам, которая живет в Париже не первый год. Пожимает плечами: "Ну и что". Все равно в Европу. Она пошла в воскресенье на Трокадеро, где парижские украинцы устроили свой Евромайдан. Спрашиваю: "Россию ругали?" "Да нет, при чем тут Россия. Януковича ругали и Путина".
61 процент россиян никак не могут осознать, что Украина – заграница. Тридцати процентам союз Украины с Европой представляется "предательством интересов братских славянских народов". А когда российские руководители раньше официальных результатов поздравляли с победой "правильного" украинского президента, размазывали через официальные СМИ "оранжевую революцию", издевались над несимпатичными ей украинскими лидерами, перекрывали трубу – это была голая прагматика, ничего личного, никакого предательства, нежная дружба братских славянских народов? Только 3 процента опрошенных россиян приветствуют интеграцию России в ЕС. Странно, что набрались 49,7 процентов опрошенных, которые оставляют за Украиной право самой распоряжаться своей судьбой.
Это вовсе не значит, что им понравится, если Украина распорядится в пользу Евросоюза. Это все отголоски имперского мышления, которое пережило империю. Мы бесконечно подчеркиваем, как тесно экономически и не только связана Украина с Россией и как ей будет плохо без России, но стараемся не думать, что эта связь взаимная, что плохо будет не только Украине, но и нам. Любовь все равно не купишь, даже за очень большие деньги.
Купишь максимально временную лояльность, минутную политическую выгоду, еще какой-то временной интервал до часа Х, который все равно неминуемо настанет. Украина уйдет от нас навсегда. Но расставаться можно так, чтобы сохранить то, что выгодно сохранить обеим сторонам, и хотя бы какие-то добрые воспоминания. Это сейчас и решается. И это во многом будет зависеть от тактики Москвы в эти напряженные дни.
Я сторонник интеграции Украины в Европу. Не уверена, что Европе это облегчит и без того сложную ситуацию, в том числе и экономическую. Не уверена, что это облегчит бытие украинцам. В одночасье ничего не меняется – ни политики, ни манеры, ни менталитет, ни уровень жизни. Но уверена, что стратегически принятие европейских правил и норм жизни изменит Украину и даст ей будущее, которое Россия в сегодняшнем ее виде предложить никому не может. И не стоит упрекать Украину за этот выбор.
Если бы Россия позволила себе выбор между прошлым, замкнутостью на себе и бесконечной ностальгией по когда-то великой сильной империи, и европейским будущим, она бы тоже повеселела. Если бы в перспективе мы видели не Мизулину во всем великолепии ее неиссякаемых инициатив, не перспективу умереть при все том же бессменном президенте, не дышащего ненавистью Мамонтова, а дико сложный и небыстрый путь интеграции в Европу при всех сопряженных с этим рисках, у нас тоже появился бы драйв.
А сейчас Россия для грустных. И от нас уходят. Не удержишь, да и нечем. Что, кроме денег, мы можем предложить?
У них опять Майдан. Москва, наверняка, снова нервничает. И напрасно. Это воздушно-капельным путем не передается. Это в характере. И при наличии четко сформулированной цели. Они поют, смеются, подвозят еду, ставят палатки, их разгоняют, они не расходятся. У них есть опыт борьбы и, что не менее важно, опыт победы.
А у нас в глазах осень. Пока, во всяком случае.
|