Между тем, производительность рабочей силы, которая увеличилась в среднем на 2,5 процента в год от второй мировой войны до середины 2000-х годов, составила в два раза меньше, чем с тех пор, и только 0,6 процента в год за последние пять лет.
Об этом уже все знали. Прощупывая глубже, Занди и его команда посмотрели правительственные данные из всех 50 штатов и округа Колумбия в 11 отраслевых группах и обнаружили, что картина повторяется: сохраняя другие факторы постоянными, производительность была самой низкой, когда рабочая сила была самой старой. Это сильное косвенное доказательство причинно-следственной связи.
До сих пор результаты Занди согласуются с теорией о том, что пожилые работники имеют «отрицательные побочные эффекты» на производительность на рабочем месте, возможно, потому, что компании занимаются менее общим обучением или не покупают новейшее программное обеспечение и механизмы, потому что они не думают, что их Старшие работники смогут научиться его использовать.
Но была и другая возможность. Возможно, пожилые работники оказывают положительное побочное воздействие на производительность, потому что они делятся своим хранилищем специализированных знаний, и проблема в том, что они уходят в отставку, что снижает производительность всей компании. Занди назвал эту теорию «мудрыми». Он протестировал его, используя данные ADP, который обрабатывает зарплату 26 миллионам американских рабочих, при этом личность отдельных сотрудников маскируется. Он обнаружил, что производительность повышается после того, как старшие рабочие ушли на пенсию. «Этот вид стреляет в дыру в теории« мудрого человека », - говорит он.
У Занди есть еще один тест, который он хотел бы сделать, чтобы посмотреть на данные ADP, чтобы убедиться, что, как он ожидает, компании будут получать повышение производительности, когда пожилые работники переключаются на других работодателей, а не на пенсию. Но уже накопленные доказательства сильны, говорит он. По его расчетам старение рабочей силы будет зависеть от роста производительности, по крайней мере, в ближайшие 30 лет. Немного хорошая новость заключается в том, что «негативные последствия, вероятно, сейчас находятся на худшем уровне», - говорит Занди.