Среднего класса в России становится все меньше

Государство препятствует расширению среднего класса

Профессиональные навыки и знания среднего класса выше, чем возможности их применения

Консервация развития экономики сдерживает расширение среднего класса, приводит к его размыванию и потере им ключевых качественных характеристик, заключает в докладе для Апрельской конференции Высшей школы экономики замдиректора Института социально-экономических проблем народонаселения РАН Елена Авраамова.
К среднему классу относятся отвечающие трем критериям, перечисляет она: профессиональному (руководители, специалисты с высшим образованием, предприниматели – люди, получающие отдачу на свой человеческий капитал), самооценке материального положения и самооценке социального статуса. Таких, по данным проведенного в 2016 г. опроса, 18,5%: это ядро среднего класса. Если судить только по одному из критериев, то больше всего ценящих свое общественное положение: 63%. Только по материальной самооценке в средний класс могли бы попасть 49%, по профессиональному статусу – меньше всех, 32%.
Именно недостаточное количество рабочих мест для работников с высшим образованием и квалификацией ограничивает расширение среднего класса, считает Авраамова.

Социальная самооценка часто базируется на представлениях об уважении окружающих, о достойно прожитой жизни и не подкреплена ни материальным, ни профессиональным статусом: тем самым она не располагает к рефлексии по поводу ресурсов развития, пишет Авраамова, – так же как и хорошая оценка материального статуса при низком профессиональном. Обладатели же высокого профессионального статуса, не подкрепленного ни материальным, ни общественным положением, сближаются скорее с низкодоходными группами, для которых более актуальна проблема выживания, а не развития.
Проблема статусной несовместимости, имевшая место в начале 1990-х, в самом начале становления среднего класса, так до сих пор и не преодолена, заключает Авраамова: «Барьером для расширения среднего класса становится структура экономики, развивающаяся не в модернизационном направлении, которое бы стимулировало создание инновационных рабочих мест».

Тихое привыкание
По данным Института социальной политики ВШЭ, наиболее распространены пассивные стратегии адаптации к новым экономическим условиям: так, в течение 2016 г. по 40% людей переходили на более дешевые продукты и товары или сокращали их потребление.

Из-за огосударствления экономики в России большая часть населения занята в бюджетной сфере, госструктурах или структурах, аффилированных с государством, то же самое происходит и со средним классом: его ядро формируют чиновники, силовики, а также финансисты. Так, в сфере промышленности к ядру среднего класса относится 15,6% занятых, а в сфере госуправления – 30%. Представители среднего класса чаще других считают, что положение их работодателя устойчиво, и тех, кто не пострадал от кризиса, среди них больше, чем пострадавших.

По данным РАНХиГС, в ноябре 2016 г. произошедшие за последнее время изменения в экономике страны трактовало как ухудшение более 50% респондентов, занятых в промышленности, и только 36% – в сфере госуправления и 28% – среди силовых ведомств. Чиновники и силовики чаще других не видели изменений (57–58% против 33–46% в других отраслях). Оценили ситуацию в экономике как кризис 0% чиновников (более 5% в остальных сферах), в то же время 7,1% из них – больше, чем почти во всех остальных сферах, – сочли, что экономическая ситуация улучшилась.

а два года кризиса к началу 2017 г. реальные доходы населения сократились на 12%, зарплаты и пенсии – на 8%, подводят итоги в мониторинге для Апрельской конференции эксперты Института социальной политики ВШЭ. За 2014–2016 гг. число бедных (живущих на доход ниже прожиточного минимума) возросло с 11,1 до 13,5% населения, или на 3,9 млн человек. Уровень субъективной бедности почти втрое выше: в среднем за 2016 г. 40% населения испытывали проблемы с покупкой еды или одежды, т. е. с поддержанием базового стандарта выживания. При этом только 22% из них, или лишь почти каждый второй, считали свое материальное положение плохим: это говорит о постепенном привыкании граждан к снижению потребительских стандартов, заключают эксперты ВШЭ. Потребительские возможности среднего класса за кризис тоже сильно пострадали: доля тех, кто может позволить себе купить все, кроме автомобиля, сократилась с 27 до 13%.

В начале 2017 г. существенных изменений не произошло, фиксируют эксперты РАНХиГС в мониторинге: в феврале 40% населения, как и годом ранее, сообщили, что денег им хватает только на еду. Рост бедности и деградация потребления средних слоев сопровождались ростом благосостояния сверхбогатых: в 2016 г. число долларовых миллионеров в России увеличилось на 10% до 132 000 человек, тогда как в целом в мире оно выросло на 3%, а в Европе даже снизилось на 4%, приводят данные Knight Frank Research эксперты РАНХиГС.

По опросу РАН, среди среднего класса максимальна доля тех, кто предпринимал попытки активной адаптации (см. врез) к «новой нормальности» с ее сниженными стандартами потребления: ничего не делали 37% представителей ядра среднего класса против 61% низкодоходных групп и 46% населения в целом. Наиболее распространенными практиками адаптации среди среднего класса были покупки товаров длительного потребления, жилья, автомобиля, а также – вдвое чаще, чем среди населения в целом, – сбережения. Возможности подработки население в целом искало в 1,5 раза чаще, чем ядро среднего класса (13 и 8% соответственно), так как его представители наиболее уверенно чувствуют себя в сфере занятости.

Сохраняя определенные преимущества, средний класс испытывает кризис, заключает Авраамова: его расширение сдерживается отсутствием модернизационного развития, а уровень накопления человеческого потенциала превосходит возможности его реализации.

источник - vedomosti.ru