Управляющий директор и сопредседатель по инвестициям компании PIMCO LLC (Билл Гросс)

На исходе 1960-х годов на американском рынке ценных бумаг появился новый вид услуг – активное управление финансовыми инструментами, приносящими фиксированный доход. Одной из первых их стала оказывать располагавшаяся на западном побережье страховая компания Pacific Mutual, позже сменившая свое название на Pacific Life. В 1971 году она основала дочернюю компанию PIMCO (Pacific Investment Management Company). Билл Гросс оказался одним из первых ее сотрудников, причем и для него это была первая работа, которую он нашел по окончании бизнес-школы UCLA. По прошествии более, чем сорока лет, за Гроссом прочно закрепились титулы звезды инвестирования и короля облигаций, его состояние сегодня оценивается в 2,5 миллиарда долларов, и он является одним из главных героев репортажей о жизни фондового рынка. По версии журнала Форбс, Гросс находится на 814-м месте в перечне миллиардеров всего мира и на 289-м среди богатейших граждан США.

Уильям Хант Гросс родился 13 апреля 1944 года в небольшом промышленном городе Миддлтауне на юго-западе штата Огайо поблизости от границ с Индианой и Кентукки. В то непростое время никто не мог утверждать, что недавно появившийся на свет ребенок преодолеет тот возрастной период, в котором на него обрушиваются опасные инфекции. Неудивительно, что двухлетний Билл чуть не умер от скарлатины и впервые тогда попал на больничную койку, куда потом судьба приведет его еще не раз. Отец Гросса работал менеджером по продажам на градообразующем предприятии Armco Steel, выпускавшем всевозможную металлопродукцию для разных промышленных потребителей. В 1940-50-х годах его основными клиентами были автогиганты из Детройта. Когда мальчику было 10 лет, отца перевели на работу в Сан-Франциско в офис продаж Armco, открытый для обслуживания клиентов с западного побережья США и из Японии. Вместе со своей немецкой овчаркой семья Гросс села в Чикаго на поезд «Зефир Калифорнии» и через три дня прибыла в «Золотой Штат».


Играл в баскетбол и собирал марки

Для юного Билла этот переезд стал ярким и веселым приключением, которое обнаружило в нем способность легко вживаться в совершенно незнакомую ему обстановку. Мальчик был потрясен устройством и бытом огромного города – бесчисленными светофорами, бесконечными автострадами, широким набором возможностей для развития и самореализации. Оказалось, что по сравнению с окутанным дымом из заводских труб Миддлтауном суетливый и сверкающий огнями Сан-Франциско был просто другой планетой. Гроссу так понравилось жить в Калифорнии, что с тех пор он стал постоянным ее обитателем и покидал пределы «Золотого Штата» только ради учебы в колледже и военной службы во Вьетнаме. Скоро Билл вымахал в долговязого юношу ростом 6 футов и весом 175 фунтов, стал участвовать в баскетбольных матчах и хорошо отработал бросок мяча. Он восхищался талантом лучшего в колледже баскетболиста Джерри Лукаса, позже ушедшего в профессиональный спорт, и даже отмечал успехи кумира в специально для этого заведенном альбоме. Другим его увлечением стало коллекционирование марок, которым он занялся, когда мать решила сохранять их, чтобы спустя время продать и за счет этого частично погасить стоимость обучения Билла в колледже. Увы, когда настал долгожданный час продажи, то выяснилось, что собранные марки за время хранения ничуть не поднялись в цене. Мало того, - теперь они стоили даже меньше тех денег, которые мать Билла заплатила при их покупке. Тем не менее, Гросс успел так пристраститься к филателии, что не бросил ее, при этом отлично осознавая, что в который уже раз потраченные на марки деньги вовсе не обязательно когда-нибудь вернутся с прибылью. С головой уйдя в новое увлечение, он вложил в него около трех миллионов долларов, поставив себе цель собрать полный комплект марок, выпущенных в США с 1847 по 1869 годы. Когда Биллу пришло время поступать в колледж, родители предложили ему направить свои стопы в Стэнфорд или какое-нибудь другое учебное заведение, расположенное поблизости от дома, однако у него на этот счет были совсем другие планы. «Мне нужно было уехать. Это было для меня первоочередной задачей. Мне нужно было доказать мою независимость, поэтому восточное побережье было единственным направлением, которое я рассматривал», - вспоминает он по этому поводу.

Выбирая колледж, Гросс посетил Корнелл, Принстон и Дьюк. Смирившаяся с отказом Билла учиться в Стэнфорде мать считала Принстон хорошей заменой, однако этот вариант оказался не так привлекателен, как Дьюк, успевший приобрести репутацию одного из лучших колледжей для тех студентов, которые на досуге любят поразмяться на баскетбольной площадке. «Я разбил сердце матери», - признается Гросс, однако тогда ему трудно было устоять еще перед одним соблазном Дьюка – предлагавшейся там стипендии, про которую, учась в Принстоне, можно было и не мечтать. Неудивительно, что мать в конечном итоге согласилась с тем, что сын уедет учиться в Северную Каролину. Там он занялся изучением психологии и греческого языка. Все складывалось относительно неплохо вплоть до одного из старших курсов, когда Биллу было поручено отправиться за пончиками, которыми планировалось угостить кандидатов на поступление в студенческое братство под названием «Фи Каппа Пси». Не рассчитав силы на скользкой из-за дождя дороге, он разогнался слишком сильно, и, потеряв управление своим «Нэш Рамблером», врезался во встречный поток машин. Удар оказался таким сильным, что юношу выбросило из салона сквозь лобовое стекло со стороны пассажира, и оно срезало ему примерно 75% кожного покрова головы. В больнице, куда доставили шокированного раной Билла, его ждало новое потрясение, - уже психологическое, - когда доктор честно признался: «Сынок, я ничего не могу для тебя сделать».


Лежа в больнице учился побеждать дилера

Однако в этот раз судьба была более благосклонна к будущему «королю облигаций», так как спустя мгновение в отделение неотложной помощи вошел полицейский, который принес срезанный с Гросса скальп, и доктор живо взялся за свое дело. Полученные Биллом раны оказались очень тяжелыми, и потому о скором излечении даже мечтать не было смысла. В итоге юноша провел в больнице так много времени, что решил больше никогда туда не возвращаться, если это будет в его силах. Он начал методично и регулярно заниматься спортом, воспитав в себе нечто вроде безжалостности к самому себе. Одним из ее проявлений стал тот факт, что Билл на спор пробежал за шесть дней 125 миль из Сан-Франциско в Кармель, - калифорнийский городок на берегу Тихого океана. Последние пять миль дистанции он преодолевал с разорванной почкой, и после этого супермарафона совершенно ожидаемо оказался в больнице. Где-то в Южной Калифорнии он травмировал колени, и потому его занятия спортом позже были ограничены йогой и велотренажером, что позволяет предотвратить разрушение изношенных суставов.

Дожидаясь в больнице Северной Каролины, пока потерянный в автокатастрофе скальп прирастет к голове, Гросс не терял времени. Он штудировал знаменитую и даже легендарную сегодня в игровом и биржевом мире книгу «Победи сдающего», выпущенную в 1962 году американским математиком Эдвардом Торпом. В ней объяснялось, как путем нехитрых математических приемов, позволяющих быстро «считать карты», повышать свои шансы в игре «блек-джек», отдаленно напоминающей игру «двадцать одно». Изобретенная Торпом система заметно упрощала приближение к, на первый взгляд, недостижимой цели. Вместо очень трудного и почти неосуществимого отслеживания и запоминания каждой отдельной карты автор предложил учитывать прохождение через кон трех крупных групп. В первую из них входят карты со значением от двоек до шестерок, которым присваивается значение «минус один». Во вторую включаются карты со значением от семерок до девяток, которые учитываются как нули. В третью входят десятки, «картинки» и тузы, и всем им присваивается значение «плюс один». Таким образом, полностью отпадает необходимость быть гением, способным «считать карты», и появляется возможность узнавать, какие карты уже прошли через кон и какие еще остаются в колоде. Если текущее значение кона является отрицательным, то можно сделать вывод, что было сдано много карт из первой группы, а если положительным, - то можно утверждать, что уже выпало много карт из третьей группы. Хотя Гросс не был светилом математики, он умел довольно резво проводить в уме арифметические операции. К этому навыку оставалось добавить повышенное внимание, тренированную память, - и шансы действительно обыграть дилера в «блек-джек» заметно повышались.


Десять тысяч долларов за четыре месяца за карточным столом

Усвоенные из книги Торпа приемы Билл начал осваивать, еще находясь в больнице, а потом не жалел на это времени и сил, когда из нее вышел. Приобретенные таким образом умения юноша развивал, играя с членами своего студенческого братства. Отслеживать прохождение через игру карт из одной-единственной колоды совсем не трудно. Эта задача может стать еще легче, если много «картинок» будет сдано еще до середины кона, что позволит брать новые карты без высокой вероятности проигрыша. Неудивительно, что в казино принято сдавать карты для «блек-джека» из «сверхколоды», содержащей не менее четырех обычных колод. Это ничуть не смущает Гросса, который считает, что метод Торпа будет приносить успех даже в таких усложненных условиях. Гораздо большую опасность при «математическом» подходе к «блек-джеку» представляют охранники казино, которые быстро заметят, что некий картежник выигрывает на удивление часто, и решительно предложат ему покинуть помещение. Азартный и смелый юноша Билл посвятил себя новому начинанию всего без остатка и тщательно обдумывал, как можно проверить освоенную им систему по окончании колледжа. На его жизненном горизонте тогда четко обозначилась вероятность попасть под призыв на службу во Вьетнаме, и он предпочел записаться во флот. Военно-морские будни Билла должны были начаться в октябре 1966 года, что позволяло ему потратить несколько месяцев на заветную проверку системы Торпа в деле.

С двумястами долларов в кармане и грандиозными планами в уме он приехал в Лас-Вегас и, сняв в мотеле номер за 6 долларов в день, отправился играть. «Мои родители сказали мне, что я вернусь через полтора дня», - заметил он как-то, вспоминая те дни. Наряду с развитием практических навыков игры по методу Торпа Гросс стал ощущать неприязнь к тем условиям, в которых проходила систематическая игра в казино. Чтобы вырваться из тяжелого общества сидевших вокруг столов много куривших и источавших жуткий перегар людей, он время от времени делал перерывы. Довольно быстро освоившись в этой далеко не лучшей, но сулившей обогащение обстановке, Билл стал играть по 16 часов ежедневно. Выработанное тогда фанатичное отношение к достижению поставленной цели он перенес потом в свою трудовую карьеру, удивляя готовностью оставаться в офисе сверхурочно. Такой же самоотдачи без оглядки на продолжительность трудовой смены и усталость он потом требовал от поступавших на работу в ПИМКО сотрудников, которым приходилось смиряться с полуночными бдениями, жестко поставленными заданиями и повышенной ответственностью за их выполнение. В Лас-Вегасе эта целеустремленность позволила ему за четыре месяца превратить двести долларов в десять тысяч, которых должно было хватить, чтобы заплатить за обучение в вузе. Одновременно долгие игровые будни дали ему первые представления о том, как надо распоряжаться своим капиталом.


Не смог стать боевым летчиком и разлюбил небо

Проведя в казино четыре месяца, Билл явился служить по призыву на базу морской авиации Пенсакола во Флориде. Там он надеялся стать летчиком, о чем когда-то мечтал. Вместе с товарищами он попал под опеку сержанта Альфредо Круза, занявшегося их муштровкой. Нынешние поколения американцев, которым после отмены призывной службы в основном не приходилось сталкиваться с подобными персонажами, имеют лишь отдаленное представление о том, какие испытания обрушивались тогда на плечи новобранцев. Ну а в том случае, когда подопечные такого сержанта стремились стать военно-морскими летчиками, его обязанность заключалась в том, чтобы унижать и преследовать рекрутов особенно жестоко. Вот почему даже успевший хлебнуть на своем веку лиха Билл Гросс был так потрясен обрушившимися на него тогда испытаниями, что из всего проведенного на военной службе времени сержантская муштра запомнилась ему чуть ли не лучше всего. Как-то раз Билл потратил полночи, чистя свою винтовку, однако это не помогло ему успешно пройти проверку. В другой раз ему понадобилось так много времени, чтобы застелить свою кровать в соответствии со всеми требованиями Круза, что спать в итоге пришлось на полу. Он усердно отжимался и подтягивался, маршировал и пробегал полосы с препятствиями, но ни разу не получил у беспощадного сержанта положительной оценки. «Вы никогда не будете летать на реактивном самолете, мистер Гросс! - кричал тот. – Дирижабли – вот ваш стиль!»

Нет ничего удивительного в том, что с такими злоключениями осваивавший военное дело Гросс в итоге так и не сел за штурвал. Ему не без некоторого испуга пришлось наконец честно признать, что для овладения летной специальностью он просто-напросто не обладал всеми нужными способностями. Хотя Билл мог решать непростые логические задачи, и математические операции он производил в уме быстрее, чем сержант Круз успевал приказать отжаться пару десятков раз, бесчисленные премудрости взлета сверхзвукового самолета с палубы авианосца и последующего ведения воздушного боя его просто ошеломляли. «Я более умозрительный человек, - заметил он по этому поводу, - а умозрительные летчики – мертвые летчики». Желание рекрута Билла бороздить заоблачные высоты ослабло и тогда, когда его стали брать в тренировочные полеты, в которых он открыл для себя, что романтика небесной синевы была сильно преувеличена. Вот почему он возненавидел полеты и ненавидит их до сих пор. Правда, став инвестиционным директором филиала гигантской страховой компании, он не мог совсем отказаться от периодических поездок за границу, однако всегда старался перепоручить эти неизбежные командировки своим подчиненным.


Пришло время побеждать рынок

Так и не получившему разрешения управлять самолетами прапорщику Гроссу было во Вьетнаме в конце концов поручено водить малые корабли, возившие «морских котиков» вверх по рекам в джунгли, где они выполняли опасные секретные задания. Как-то раз по катеру Гросса был открыт огонь, однако он счастливо избежал гибели по той причине, что просто-напросто проспал свою вахту и потому отсутствовал на борту обстрелянного судна. Позднее не подпустившие его к профессии летчика нежелание и неспособность во всех мелочах вникать в окружающую обстановку проявились и в избранном им методе инвестирования. Формируя деловую политику, Гросс предпочитал проводить только общий анализ ситуации и намечать план дальнейших действий, а все заботы о подборе конкретных облигаций возлагал на работавших в ПИМКО многочисленных аналитиков и портфельных управляющих. Такой способ распоряжения финансами обычно называют «сверху вниз» или «макро». Именно этот панорамный взгляд Гросса на рынок, позволявший ему верно прокладывать широкий путь дальнейшего движения и формировать гибкую деловую идеологию, был залогом того, что огромный груз активов фонда PIMCO Total Return, превышавших 70 миллиардов долларов, не заставлял его буксовать на месте и не становился препятствием для его благополучного развития.

Вернувшись из флота, Гросс решил продолжить свое образование. Его выбор теперь пал на Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе (UCLA), для оплаты обучения в котором ему как раз и пригодились десять тысяч долларов, выигранных в окутанной сигаретным дымом обители азарта. Еще до начала студенческих будней он обнаружил, что Эдвард Торп написал вторую книгу, которая называлась «Победи рынок». С конца 1960-х годов Торп использовал для игры на фондовом рынке свое знание теории вероятности и статистики, находя с их помощью ценовые аномалии, и сколотил внушительное состояние. Его первым хедж-фондом стал Princeton/Newport Partners, а позже он возглавил компанию Edward O. Thorp & Associates, расположенную в Ньюпорт-Бич. В 2017 году вышла в свет его автобиография под названием «Мастер на все рынки: от Лас-Вегаса до Уолл-стрит, или Как я обыграл дилера и рынок». В своей книге «Победи рынок» математик осветил выгодные стороны одного из самых незаметных продуктов Уолл-стрит – конвертируемых облигаций. Торп утверждал, что некоторые трудности их анализа делали их отличным инструментом в руках ловкого инвестора. Этот вывод подкреплялся тем, что облигации тогда были практически неизвестным сектором финансовой отрасли, а неизвестный, не замечаемый или просто непопулярный инвестиционный продукт обычно таит в себе немалые возможности для получения прибыли. Знаменитый руководитель фонда Fidelity Magellan Питер Линч построил свою карьеру и заслужил репутацию маститого инвестора, кропотливо выискивая компании, которым конкуренты не придавали большого значения, причем именно потому, что эти фирмы были неизвестны широкой публике. Еще одним аргументом в пользу работы с «забытыми» финансовыми инструментами служит популярная теория эффективных рынков. Она безо всяких доказательств утверждает, что ценные бумаги малых компаний рано или поздно «обойдут на повороте» бумаги крупных фирм, и это действительно происходит на практике.


Правильно выбрал тему диссертации

Одной из основных причин этого парадокса является так называемое информационное неравенство. Крупнейшие мировые корпорации привлекают внимание столь огромного числа инвесторов, что на любые сообщения о перспективах их акций рынок реагирует мгновенно. Люди знают об этих компаниях намного больше, чем обо всех прочих, и поэтому, по мнению теоретиков, рынок оценивает их справедливей. Компании же меньшего размера не охватываются в такой степени вниманием аналитиков, обозревателей, телеканалов, и намного меньше инвесторов тратит свое время на отслеживание их котировок, отчетностей, балансов, финансовых потоков. Вот почему теоретики эффективных рынков считают, что положение небольших фирм обычно оценивается неверно. Их котировки медленней реагируют на политические и экономические новости, так как намного меньше людей держит такие бумаги в своих портфелях. Отсюда делается вывод о том, что для долгосрочных инвестиций больше подходят фирмы с малой капитализацией. Дополнительным преимуществом таких компаний служит тот факт, что их стоимость может вырасти с гораздо большей вероятностью, чем стоимость самых известных транснациональных корпораций.

В 1970-х годах инвесторы почти не интересовались конвертируемыми облигациями, хотя они в какой-то мере подвержены влиянию той же поступающей на рынок информации, которая легко меняет котировки акций. Именно поэтому исходя из теории эффективных рынков можно сделать вывод, что «конверты» были самой подходящей тогда областью для поиска ценовых аномалий. Именно «конвертам» Гросс посвятил свою магистерскую диссертацию, и тем самым, не подозревая об этом, определил, в каком направлении будет развиваться его карьера. Как-то раз одним воскресным утром, когда Билл сидел за завтраком, его мать читала объявления о найме на работу. Ей на глаза попалось сообщение о том, что в страховой компании Pacific Mutual Life открылась вакансия младшего кредитного аналитика, и Билл подал туда заявку на трудоустройство. Можно сказать, что дальше обстоятельства развивались для Гросса самым удачным образом. «Это был парень, который написал свою магистерскую диссертацию на тему конвертируемых облигаций, - вспоминает Бенджамин Элерт, проводивший с ним собеседование и ставший потом его начальником. – Это представляло для нас большой интерес». Чтобы увеличить капитал, сформированный сбором страховых взносов, страховая компания инвестирует его в различные инструменты. Pacific Mutual в то время предпочитала вкладывать свои средства в ипотеку и облигации. Сопроводительные документы Гросса были превосходными и, по словам Элерта, он был явно очень умным. Неудивительно, что Билла взяли на работу, после чего он довольно быстро понял, что оказался в нужном месте в нужное время. Незадолго до его прихода в эту фирму она начала сотрудничать с консалтинговой компанией McKinsey & Co., чтобы получать от нее рекомендации насчет открывавшихся тогда деловых возможностей. Та предложила Pacific Mutual повнимательней присмотреться к взаимным фондам акций.


Первые шаги по карьерной лестнице

У страховой компании было предостаточно агентов, которые могли, пройдя необходимый курс обучения, начать продавать такие фонды наравне с полисами. Pacific Mutual открыла филиал под названием Pacific Investment Management Company (PIMCO), чтобы воплощать эту стратегию в жизнь, и именно в эту организацию был принят на работу молодой Гросс. Как и многие другие начинающие финансисты, он видел свое будущее вовсе не в сфере облигаций, а на рынке акций, и потому рассчитывал, что перейдет на него через пару лет. В инвестиционном мире существует ошибочное мнение, что это Гросс вместе с двумя партнерами основал компанию PIMCO. На самом деле она существовала еще до того момента, когда молодой Билл поступил в нее на работу. Но даже при том, что с формальной точки зрения Гросс не был основателем этой фирмы, его, а также Джеймса Маззи и Уильяма Подлиха можно с полным правом считать идейными отцами той компании, из которой вырос нынешний инвестиционный сверхгигант PIMCO, оказывающий решающее влияние на рынок финансовых инструментов, приносящих фиксированный доход. Спустя десятилетие, в 1982 году, эти трое запустят процесс отделения своей инвестиционной структуры от родительской страховой фирмы и приобретения независимого юридического статуса, но до тех пор партнеры работали в рамках общей корпоративной организации. Надо заметить, что больших препятствий они на пути отделения не встретили. Маззи, который поступил на работу в компанию одновременно с Гроссом и тоже служивший там портфельным управляющим, вспоминал, как «через полтора года они обнаружили, что страховые агенты не хотели приближаться к взаимным фондам».

Тем временем Гросс понемногу осознавал, что его начальник Элерт ничего не имел против развития деятельности по активному управлению облигациями и даже готов был, образно говоря, включить для нее зеленый свет на всех перекрестках. Приняв довольно смелое на фоне распространенных тогда неторопливых методов управления облигациями решение, инвестиционный комитет компании Pacific Mutual согласился выделить Элерту в управление пакет облигаций стоимостью 5 миллионов долларов, и тот, в свою очередь, поручил ими заняться Гроссу. Можно сказать, что, несмотря на необычность и рискованность этого шага, он был вполне разумным поступком и вел фирму в верном направлении. Америка в то время тратила огромные деньги на реализацию социальных программ «Великое общество» и вьетнамскую войну, что приводило к ускорению инфляции. При том, что цены на товары массового потребления тогда росли еженедельно или ежемесячно, облигации дешевели. Некоторые возможности для приращения капиталов тогда существовали и в секторе так называемых частных размещений. В то время торговля велась по телефону и потому сопровождалась выкрикиванием заказов и эмоциональными переговорами с такими фирмами, как Голдман Сакс и Саломон Бразерс. Как-то раз собеседник по телефонной трубке, которую Гросс держал в левой руке, сообщил ему, что тот мог купить стоившие 2 миллиона долларов частные привилегированные акции General Telephone & Electric Company «за 79», то есть по цене 790 долларов за каждые 1000 долларов номинальной стоимости акций. Быстро осознав все выгоды этого предложения, Гросс по телефону, трубку которого держал в правой руке, тут же попробовал продать эти акции, и получил цену в «89». Таким образом, активы находились в собственности ПИМКО считанные секунды, и за эти мгновения Гросс получил прибыль размером более 200 тысяч долларов. Такие сделки, проводимые с минимальным промежутком времени по двум телефонам, на биржевом жаргоне называются «крестом». «Это была довольно крупная сделка, прошедшая безо всякого риска, - рассказывал потом Гросс. – Это наибольший крест, который я когда-либо делал».


Человек на полмиллиарда долларов

Для начинающего финансиста Гросса PIMCO была хороша во всех отношениях, - и как место для приобретения практических навыков, и как средство для вхождения в профессиональную среду, состоявшую из коллег, клиентов, конкурентов, представителей смежных отраслей. Однако его партнеры Маззи и Подлих считали, что ПИМКО несколько погрязла в самодовольным патернализме. Один из них даже считал руководителей страховой компании «пожизненно заключенными», которым не хватало желания и энергии, чтобы создать фирму мирового уровня. Повышения по службе не интересовали Гросса. По словам начальника отдела инвестиций компании Pacific Mutual и в последующем ее председателя Уолтера Геркена, было видно, что Билл не «планировал стать начальником отдела - он хотел управлять деньгами». При всем этом размер зарплаты восходящую звезду инвестирования интересовал самым серьезным образом, и Билл не стеснялся обращаться к начальству с просьбами о его увеличении. Как-то раз Гросс, Маззи и Подлих попросили Геркена о встрече и фактически потребовали у него огромных по тем временам повышений – с 50 тысяч долларов, которые они тогда получали, до 75 тысяч. Геркен согласился, однако вместо того, чтобы проявить благодарность, все трое почти сразу начали жалеть, что не попросили еще больше. Можно сказать, что история ПИМКО состоит из неустанных попыток этой троицы получить долю прибыли фирмы и пакеты ее акций. В конце концов им это удалось, и каждый стал очень богатым человеком. В 2000 году немецкая страховая компания Allianz AG приобрела 70-процентную долю ПИМКО за 3,5 миллиарда долларов. Сообщалось, что Гроссу по итогам этой сделки было выплачено 233 миллиона долларов. Он также получил пятилетний контракт до 2005 года на 200 миллионов долларов, приятным дополнением к которым стали постоянная зарплата и бонусы. Таким образом, доход Гросса в начале 2000-х мог достигать 50 миллионов долларов в год, а его состояние колебалось где-то рядом с отметкой в полмиллиарда долларов.

В 1970-х годах Гросс был первым, кто стал использовать нетрадиционные облигации для диверсификации стандартных активов правительств и ведущих корпораций. В управлявшиеся им портфели всегда входили конвертируемые бумаги, к которым он добавлял финансовые продукты, выпущенные на основе пула ипотек. Он также использовал казначейские опционы и долговые обязательства развивающихся рынков. Все эти инструменты предоставляют то, что инвесторы в облигации называют «прибылью от владения» («керри»). Гросс стал идеологом и даже мировым лидером по способности наращивать портфельное керри при одновременном удержании риска на приемлемых уровнях. Подобно фондовым инвесторам, которые пытаются купить недооцененные акции с высокой бетой, Гросс пытался найти облигации, которые обеспечивали прибыль от владения, не пропорциональную рискам, связанным с владением ими. При всем этом он не просто искал облигации, которые казались недооцененными рынком, а выбирал высокоприбыльные облигации, которые были дешевы по причине их собственных фундаментальных характеристик.


Корпоративная "дедовщина" в лучших традициях флотского сержанта

Чтобы не повторять организационных ошибок, из-за которых менеджеры фирм, подобных ПИМКО, теряли квалификацию финансовых управляющих, сталкивались с падением производительности и не могли расширять деятельность в новых направлениях, Билл с партнерами решили четко разделить деловые обязанности. У Гросса лучше всего получалось распоряжаться активами, чем он и продолжил заниматься, Маззи взял на себя работу с клиентами, а Подлиху поручили управление всей компанией, чем он и занимался вплоть до начала 1990-х годов. По его словам, он «видел возможности для роста лучше, чем страховая компания. Конечно, в то время никто и представить не мог, до каких размеров в итоге разрастется PIMCO». В 1982 году Pacific Life заключила соглашение с Гроссом, Маззи и Подлихом, которое позволяло им получать долю от прибыли, приносимой их деятельностью. Тогда же началось формирование корпоративной культуры PIMCO, и партнеры посоветовались на этот счет с известным специалистом Питером Друкером. Он предложил им выстроить плоскую систему управления, в которой не будет иерархических этажей. В итоге Гросс расположился в тесном офисе, где едва хватало места, чтобы расставить стулья для посетителей. В том случае, если кто-то хотел сделать пометки, к его услугам была панель размером с чернильную промокашку, выдвигавшаяся из стола. Как-то раз, пришвартовав свою яхту в Ньюпорт-Бич, в гости к Гроссу зашел Билл Форд, чтобы обсудить перспективы облигаций автогиганта, и свите Форда пришлось дожидаться его в холле. В 1990-х годах растущая фирма оставалась относительно неизвестной за пределами мира пенсионных управляющих и других институциональных инвесторов. Ежемесячные размышления Гросса над составом портфеля, называвшиеся «Инвестиционными обзорами», рассылались клиентам фирмы, однако не вызывали у них большого интереса. Он пользовался уважением знатоков рынка и однажды даже побывал в гостях у Луиса Рукайзера на его передаче «Неделя Уолл-стрит», причем по соседству с Гроссом на диване сидел не кто иной, как Питер Линч. Увы, мощный бычий рынок акций в 1980-х и 1990-х годах полностью вытеснил облигации из сферы внимания инвесторов, и Гросс не мог сравниться по известности со звездами рынка акций.

Когда PIMCO стала автономным филиалом фирмы Allianz, ее корпоративную культуру оставили нетронутой. Гросс требовал от своих людей той же преданности делу, удлиненных рабочих дней и верности идее, которые он вложил в развитие фирмы сам. PIMCO можно сравнить с муравейником, потому что она так же сильно занята своими делами и при этом работает так же тихо. Для новых сотрудников первые несколько лет становятся периодом такой лютой «дедовщины», которую одобрил бы даже легендарный сержант Круз. «Это почти как первый год в Вест-Пойнте, - заметил Марк Кизель, специалист ПИМКО по корпоративным облигациям инвестиционного класса, который устроился в фирму в 1996 году. - Это не весело». Трудности, через которые приходится проходить новичкам, преследуют такую же цель, которая стояла и перед сержантом Крузом: отделить тех, кто принадлежит к кругу избранных, от тех, кому в компании лучше не задерживаться. Те «новобранцы», которые успешно преодолевали проверочный этап, получали материальные стимулы к новым свершениям. Сотрудников, работавших в компании первый год, делили на команды, которые состязались за денежные призы, достигавшие 35 тысяч долларов. Неудивительно, что высокая зарплата и внушительные бонусы за производительность быстро делали лучших из новичков миллионерами.


Невзлюбил светские рауты и стал активным благотворителем

Сказочно разбогатев после покупки доли в ПИМКО компанией Allianz, Гросс неожиданно столкнулся с необходимостью подчиняться порядкам, правящим бал в мире миллионеров и вызывающим у него резкую неприязнь. «Коктейльная вечеринка – это, на мой взгляд, худший пример потраченного впустую времени», - заметил он. Вот почему светские условности Гросс переложил на плечи своего помощника Данелля Реймера, который в итоге каждый день получал множество приглашений на светские вечера, причем немалая их часть поступала от благотворительных организаций. «Многие из них очень сердечны и немаловажны, - сказал Гросс об этих мероприятиях, - но я не хожу туда, не выцеживаю несколько бутылок вина и не наслаждаюсь почестями». В одном из своих «Инвестиционных обзоров» он прямо назвал пыткой тот ежегодный груз обязательных вечеринок, которые предшествуют Рождеству. В другом обзоре он сообщил о визите, нанесенном им и его женой Сью в дом основателя компании Майкрософт Билла Гейтса, чтобы там пить коктейли и общаться, а затем выписать чек благотворительной организации, в пользу которой уходили деньги, собранные на этом развлекательном вечере. Гросс так нервничал, что, когда его представили Гейтсу, назвал того Майком. Деловой лидер Америки номер два по рейтингу Fortune только ухмыльнулся в ответ номеру десять и перепоручил его своей жене, после чего Гросс, несчастный и смущенный, проследовал дальше по гостевой дорожке. Как и положено человеку с его состоянием и влиянием, он активно занимается благотворительностью. Его пожертвования направляются в первую очередь в пользу общины города Ньюпорт-Бич и окружающего его округа Ориндж. Билл, его родные и близкие также финансируют деятельность частного «Фонда семьи Гросс».

Большая часть пожертвований Билла направляется в сферу образования: когда его сын Ник пошел в школу, Гросс финансировал стипендиальную программу, целью которой было довести долю меньшинств в частной подготовительной школе до 15 процентов. На протяжении 11 лет фонд выдавал ежегодные денежные вознаграждения в размере 120 тысяч долларов пятидесяти учителям года, работающим в Ориндже. По словам Гросса, эти средства попадали прямо в руки учителям, и потому они могли, например, приобрести себе автомобили. «Во многих случаях они покупают оборудование для своих уроков, что выше всякого понимания», - восхитился Билл тем, что даже полученные от него в личное распоряжение немалые деньги преподаватели тратили не на собственные нужды, а на благо учебных заведений. Будучи заправским йогом, часть своей жизни Гросс проводит, стоя на голове. Не исключено, что это учение, предлагающее практиковать очень необычные упражнения, повлияло на образ мыслей «короля облигаций». И в жизни, и в работе он решительно отметает так называемую «общепринятую мудрость», и, как ни странно, на протяжении его легендарной многолетней инвестиционной карьеры этот подход приносил ему солидную выгоду. В начале 2000-х Гросс управлял 360 миллиардами долларов в активах с фиксированным доходом и постоянно приносил прибыль, в среднем составлявшую более 10 процентов в год. Гросс заметно отличается от конкурентов своим видением рынка. Скорее всего, это именно он раньше всех понял, что инвестирование в облигации сулило большие деньги, которые можно было добывать, используя не попавшие в поле зрения прочих участников рынка возможности. Согласно распространенному мнению, наибольшим вкладом Гросса в инвестиционную отрасль стало открытие того факта, что в погоне за прибылью бумаги с фиксированным доходом можно покупать и продавать, а не просто держать, и при этом умелая торговля облигациями способна повысить общую доходность портфеля. Гросс привнес это понятие общей доходности в сферу облигаций, и созданный им философский аппарат позволил ему встать во главе крупнейшего в мире активно управляемого фонда облигаций PIMCO Total Return Fund.


Фондовый рынок - это казино, где можно открыто играть по системе

Когда-то изучавший психологию Гросс сегодня применяет ее, чтобы исследовать, как людское поведение влияет на рынки. Самих людей он при этом старается по возможности избегать, и потому у него сложилась репутация необщительного человека. Он не испытывает ни малейшего желания управлять персоналом или фирмой и намного уютней чувствует себя, часами увлеченно и тихо глядя на компьютерные экраны или цифры. Молчаливость и скромность, свойственные Гроссу, являются частью окружающей его легенды. В свое время он стал объектом изучения, восхищения и даже гадания, так как рыночные игроки тщательно взвешивали каждое его слово и толковали смысл его жестов, чтобы предсказать, куда устремятся котировки. Расположенный в городе Ньюпорт-Бич торговавший облигациями офис Гросса аналитики называют «Пляжем», что не только логично увязывается с расположенными рядом с ним песками Золотого Штата, но и выглядит своеобразным противовесом знаменитой Уолл-стрит, которую порой именуют просто «Улицей». Подобно тому, как инвесторы анализируют во всех мелочах сделки с акциями легендарного Уоррена Баффета, которому достаточно проявить малейший интерес к ценной бумаге, чтобы ее котировка устремилась ввысь, немыслимые догадки и слухи о том, чем занимается «Пляж», бурей проносятся через относительно скучный мир кредитных рынков. Гросс держал свой переполненный людьми и погруженный в дела офис в жуткой тишине, потому что терпеть не может все, что отвлекает от работы. Порой его молчаливость доводит коллег до нервного стресса: «Он часами не произносит ни слова!» Билл рано ложился спать, потому что должен был рано встать, дабы успеть взглянуть на терминалы Bloomberg в своем домашнем офисе еще до пяти часов утра. По выходным он играет в гольф, причем компанию в этом занятии ему составляет супруга.

Общей чертой того набора принципов, которые Гросс использует для построения финансовой карьеры, является строгая и даже самоотверженная дисциплина. Первое его требование к себе заключается в том, чтобы ничего не делать вполсилы. Он слишком много времени провел за карточными столами, чтобы считать, будто деньги, добываемые «из воздуха», являются «легкими». Видя в инвестировании подобие азартной игры, он верит, что обладает системой, которая может приносить успех ничуть не хуже, чем умелый подсчет карт в казино. Выгодным отличием рынков облигаций является тот факт, что никакой работник службы безопасности не предложит удалиться оттуда, заметив, что финансист играет по системе. Вторым его правилом является требование «познай себя». Прежде, чем стать инвестором, необходимо убедиться в том, что для этого есть все необходимые знания и умения. Нужно хорошо знать, какие риски подстерегают на избранном пути вложения денег, и уметь держать их под контролем. Не стоит тратить время и нервы, пытаясь заработать побыстрее – наоборот, инвестиции нужно делать с расчетом получить прибыль спустя долгое время. Очень важно хорошо знать, какова вероятность получить доход, действуя по намеченному плану. «Инвестиционная игра не состоит из общения с наивными вдовами и сиротами, поэтому, если вы неотесанный парень, то вы проиграете. Вот почему вам надо учиться».

При входе в офис Билла Гросса на «Пляже» в глаза бросались три черно-белые фотографии над письменным столом. Они постоянно напоминали о тех важных правилах, которыми Гросс решил руководствоваться в своей деятельности. Каждому из этих людей он в чем-то обязан своим успехом, так как каждый из них повлиял на формирование его идеологии. Все три его кумира родились в XIX веке: это Джон Пирпонт Морган, Бернард Барух и Джесси Ливермор. Все эти люди были гениальными бизнесменами, отлично видели деловые перспективы и отличались твердой верой в свои силы. Все они пытались управлять своим бизнесом, избавившись от эмоций, и воспитывали в себе устойчивость к ударам страстей, способных ненадолго обрушить или вознести рынки. Все они предпочитали инвестировать исходя из долгосрочной стратегии, и все их самые заметные достижения были результатами долгой учебы и скрупулезной подготовительной работы. Что-то от всех троих можно найти и в Гроссе: Ливермор обладал тонким чувством юмора, Барух занимался спортом, а Морган строил империю. Как и Гросс, все три его героя были одаренными математиками, способными просчитывать выгодные деловые комбинации быстрее, чем их конкуренты.


Дефолт Америки маловероятен

3 октября 2013 года школа управления UCLA Anderson и телеканал CNBC провели встречу с генеральным директором инвестиционной компании BlackRock Ларри Финком и сопредседателем по инвестициям компании PIMCO Биллом Гроссом, на которой обсуждалось текущее экономическое положение. Среди множества затронутых во время этой беседы тем были возможность дефолта США, претенденты на пост главы Федрезерва, выгодные для инвестиций направления, а также перспективы работы в Мексике и США. Встреча началась со вступительной речи, которую произнесла со сцены декан Джуди Олиен. Она поприветствовала гостей и заметила, что в UCLA пришли два гиганта финансовой отрасли, являющиеся одновременно одними из самых известных выпускников этого учебного заведения. Ларри Финк закончил базовый курс в 1974 году и получил степень МБА в 1976 году, Билл Гросс закончил курс подготовки на степень МБА в 1971 году. Если сложить активы, которыми управляют возглавляемые ими компании БлэкРок и ПИМКО, то получится ошеломляющая цифра 5,8 триллионов долларов. Желая дать представление о том, что можно было приобрести на эти деньги, Олиен привела несколько примеров. Этих средств было достаточно, чтобы купить ВВП Японии за 2013 год, - при том, что это была третья по величине экономика в мире после США и Китая. Это было немного больше, чем объединенные активы ипотечных агентств Фэнни Мэй и Фредди Мэк. Этого хватило бы, чтобы выплатить примерно треть американского долга, и этого также хватило бы, чтобы купить тринадцать «яблок», - пошутила Олиен и уточнила, что имела в виду стоимость корпорации «Apple», которую накануне признали самой дорогой компанией в мире. Далее декан заметила, что во время выступлений Ларри и Билла люди не всегда соглашаются с ними, «но рынок и лидеры правительства всегда слушают, когда говорят Ларри и Билл». Бывший профессиональный игрок в «блек-джек», применявший эти навыки и во время обучения в UCLA Anderson, - «и студенты, пожалуйста, не занимайтесь здесь этим», - заметила Олиен, повеселив публику, - Билл является автором двух весьма важных книг об инвестировании. В данном случае имелись в виду книги «Билл Гросс об инвестировании» и «Все, что вы слышали об инвестировании, – неправда!»

В продолжении своей речи Олиен задалась вопросом: являются ли совпадением те факты, что и Ларри, и Билл стали «иконами» своей отрасли, обоим свойственно немного нон-конформистское мышление, оба являются яркими предпринимателями, и – «да, оба являются выпускниками UCLA Anderson! Я не думаю, что это совпадение». Олиен поблагодарила Ларри и Билла за то, что они стали такими известными выпускниками и дают повод гордиться ими, а также за то, что они стали ролевыми моделями для студентов, прочих выпускников, и всей финансовой отрасли. Далее она передала руководство встречей модератору Брайану Салливану, представлявшему телеканал CNBC. Тот заметил, что Билл является сыном продавца стали, а Ларри – сыном продавца обуви. Они выросли в семьях из среднего класса, уже довольно давно закончили университет, однако оба все еще каждый день становятся у руля своих компаний, при этом Ларри фактически живет в самолете. "Они росли, они сражались, и благодаря этому они сегодня здесь". Далее Салливан попросил Финка поделиться его прогнозами насчет возможности долгового дефолта США. Тот очень скептически отозвался по поводу такой перспективы, заметив, что, будучи крупнейшим мировым заемщиком, США при всем этом являются исключительной страной, своеобразным маяком для всего мира, и потому они могут позволить себе занимать снова и снова. Гросс согласился с тем, что перспектива дефолта по долгу действительно не просматривалась. Модератор поинтересовался у Гросса, удивляет ли его на фоне столь мрачных ожиданий динамика рынков акций и облигаций, которые чувствовали себя сравнительно хорошо, теряя лишь пару процентов, и не показывали признаков настоящего обвала, при котором потеряли бы двадцать процентов за три дня. Гросс ответил, что рынок трежерис был тогда относительно стабильным, и даже было тяжело понять, в какую сторону он пойдет дальше. А ведь при угрозе дефолта всей страны цены на эти бумаги должны были устремиться вниз. Однако, даже наблюдая это обнадеживающее явление, Гросс признавал, что существовавшие в экономике волатильность и неопределенность некоторым образом дестабилизировали валюту и рынок облигаций.

«Незаметным образом производственная база развитого мира постепенно размывалась и заменялась финансовыми инструментами, которые разрушили сами себя и почти уничтожили экономику своих стран в 2008 году»

Встреча под эгидой UCLA Anderson

YouTube YouTube