Иван пятый (сказка для взрослых)

Иван пятый (сказка для взрослых)

Сказка – ложь, да в ней намёк!
Добрым молодцам урок.

А.С.Пушкин.

В неприметной деревушке,
В покосившейся избушке
Жил да был Иван - *****.
Дальше дело было так:

Начитавшись про жар-птицу,
Ваня кинулся в столицу,
Благо та недалеко,
И с билетами легко.

Только выбрался с вокзала,
Враз толпа его зажала -
Ни вперёд и ни назад.
Вот попался - сам не рад.

У метро сплошная давка;
На киоске слово “Справка”.
Видит в кепке москвича;
Взял и ляпнул сгоряча,

Что приехал в град – столицу
Поискать свою жар-птицу.
Тот поправил воротник
И ответил напрямик:

«Что вам дома не сидится?
Мёдом мазана столица.
Здесь таких, как ты, браток,
Миллионов аж пяток.

Побойчее кто, с мозгами -
За жильём да за деньгами,
Остальные – кто за чем.
Но везёт, милок, не всем.

Ты жар-птицу не достанешь,
Зря башку себе дурманишь.
Эта птичка не про нас.
Нет её, и весь тут сказ.

Если хочешь - есть работа.
Оставайся, коль охота,
А про перышки забудь,
Как бы шею не свернуть.

Так вот, парень, без обмана».
Взяла оторопь Ивана:
«Шею, батя, жалко мне.
Если б это на войне...

И пожить еще охота.
Что ж, работа так работа,
Чай, Иван не пропадёт.
Там, глядишь, и повезёт.

Поработаю покуда».
Подобрав добра три пуда,
Ваня в город поспешил
И оформился на «ЗИЛ»*.

Получил кровать, спецовку,
Отработал стажировку
И, разведав, что почём,
Стал Ванюша москвичом.

*ЗИЛ – московский автомобильный завод имени Лихачёва.

За работу брался смело,
Время мигом пролетело,
Минул год, за ним – другой:
У Ивана бровь дугой,

Узким клинышком бородка,
Современная походка;
На танцульки, в ресторан...
Не житуха, а роман.

За себя Иван доволен,
По утрам почти не болен,
Одевается в джинсу,
Уплетает колбасу.

А коварная жар-птица
И во сне ему не снится.
Сытно ест и крепко спит,
Деньги бережно хранит,

Девок сильно не балует,
Жизнь столичную смакует.

Так прошло ещё лет пять.
Оглянулся он опять:

Раздобрел, в своей квартире,
Жизнь охватывает шире,
Есть и дети, и жена,
И машина – вон она.

Всё Ванюша успевает,
И семья нужды не знает:
Ходят мягко по коврам,
Варят кофе по утрам.

И в быту, и на работе,
И в достатке, и в почёте,
От друзей отбоя нет.
Так прошло ещё пять лет.

Ваня «ЗИЛ» сменял на стройку,
Принял сердцем перестройку
И, мозгами покрутив,
Создал кооператив.

Подобрал себе бригаду,
Шиковал три года к ряду:
Рестораны, казино...
Удовольствие одно.

Жизнь такая нам годится,
Нет тут повода сердится.
Между дел, почти за так,
Поднял Ваня особняк.

Покрутился, повертелся,
Приобулся, приоделся,
Поглядел, чем дышит мир,
Но нагрянул рекетир*;

Говорит: «Гони монету!»
Тут не скажешь: «Денег нету».
Посадили на процент,
Вот и весь эксперимент.

Даже сердце заболело.
«Не свернуть ли это дело,
Не укрыть ли капитал? -
Вслух Иванушка мечтал, -

Хорошо бы за границу.
Чёрт меня занёс в столицу.
Ладно, это не беда,
Мы ведь тоже господа;

И одеты не в обноски,
И короткие причёски.
Хоть под «крышею» сидим,
Но зато икру едим,

Толстым слоем масло мажем.
Мы себя ещё покажем».

*Рекетир – вымогатель.

Так прошло ещё лет пять.
Стал Иванушка сдавать.

Колет сердце и печёнка:
"И к чему такая гонка,
Что мне надо больше всех?
Пропадёшь козлам на смех.

Покрутился я довольно,
Мне б теперь пожить привольно.
Нервы тоже никуда,
С головой еще беда.

И замечу непредвзято -
Ой, непросто жить богато.
Нет покоя ни на час,
Деньгам нужен глаз да глаз.

Ловкачей всегда хватало;
Тут семи печатей мало:
Дом в решётках и замках,
Ну куда ты денешь страх?”

Трудно бедному Ивану:
«Эх, сейчас бы по стакану,
Все свернуть и на покой».
Но братки кричат: «Постой!

Так с друзьями не годится,
Нам Господь велел делиться.
Тихой жизни захотел?
Рано, птенчик, засвистел.

Коль бросаешь ты работу,
Оплати сперва по счету.
Ты за прежние долги
Нам сегодня помоги.

Не отказывай убогим,
Поделись с братвой немногим.
Не упорствуй, землячок,
Передай особнячок».

Воевать с братвой – пустое.
Пропадает нажитое.
Ваня мчится в РУВД*:
«Не оставьте, мол, в беде».

Мочи нет от беспредела,
Банда целая насела,
Надавили – спасу нет.
Нужен Ваш авторитет».

В РУВД сказали: «Можем!
Горю Вашему поможем,
Но работать задарма
Нам рискованно весьма.

На ножи идём, под пули».
И тактично намекнули:
«За весомый гонорар,
На себя возьмём удар».

Слабость чувствуя к ударам,
По сусекам, по амбарам
Ваня премию наскрёб:
«Пусть не думают, что жлоб*».

Слово органы сдержали,
Вымогателей прижали,
Наказали, чтоб пока,
Те не трогали Ванька.

*РУВД – районное Управление Внутренних Дел (милиция).
**жлоб – скряга, скупец.

Призадумался Ванюшка.
Как на грех, нашлась чекушка*;
После первой сотни грамм
Хмель ударил по мозгам.

А когда осилил двести,
Разыгралась жажда мести,
В голове родился план.
Вот что выдумал Иван:

Снять со вкладов все проценты
И податься в президенты,
Или сразу – шасть в цари!
Круто, что ни говори.

Бабу сделает царицей,
Слуг отправит за жар-птицей,
Всех мздоимцев и плутов
Поснимает с их постов.

А бандюг – в петлю и точка,
Извращенцам – одиночка,
Олигархов – в цех, в забой…
Наркоте и пьянству – бой!

*чекушка – бутылка русской водки ёмкостью 0.25 литра.

Изложив к утру программу,
В Кремль отправил телеграмму:
«Претендую, мол, на власть,
Жажду в лидеры попасть

И свою кандидатуру
Выдвигаю в госструктуру,
Президентом, иль царём».
Кремль радирует: «Берём!

Царь стране не помешает,
Кризис нацию смущает.
Мы уж с ним и так, и сяк…
Без тебя, Иван, никак.

Бьём челом – прими Державу,
Будь главой стране во славу.
Довели её плуты,
Кто спасёт, коли не ты?»

Дурь с Иванушки слетела,
Но пока башка потела,
Леший дёрнул за язык:
«Высылайте броневик.

Так и быть, приму корону,
Только честно, по закону,
Чтоб царём не понукать
И куском не попрекать.

Чтобы с воинской присягой
И тесненною бумагой,
И печать чтоб, и казна,
Как в былые времена».

Кремль не сразу согласился:
«Или ты, Иван, взбесился?
Власть бери – куда ни шло.
А с законом тяжело.

Тут ломать – себе в убыток,
Лучше с нескольких попыток:
Массы могут не понять,
Кремль станут обвинять.

А начнутся беспорядки?
С дурака-то взятки гладки».
Но Иван не лыком шит,
Поддаваться не спешит:

«Никакого мне резона
В жар кидаться без закона.
Или правьте втихаря,
Или майтесь без царя.

Ни посулом, ни обманом
Кремль не справилась с Иваном.
Порешили: «Шут с тобой,
Ставим править над собой.

Завтра ж выпишем бумагу,
Рать поставим под присягу.
Ты же нам за доброту
Дашь по важному посту,

По коттеджу в чистой зоне.
И, как честный царь в законе,
Старых дел не вороши,
Не позарься на гроши.

Ваня долго не ломался;
Сам на должность навязался,
Не тянули за язык.
Баба в слёзы, дети в крик,

Грудью встали у порога:
«Не гневи, Ванюша, Бога.
Ну какой ты, к чёрту, царь?
Десять лет учил букварь,

Дурнем в обществе зовёшься;
Сраму только оберёшься».
Ваня бабе: «Отойди!
На себя-то погляди:

Целый день малюешь рожу
Да подтягиваешь кожу.
Разведусь, как сан приму,
А тебя – на Калыму.

Будешь знать, как мне перечить,
Словом психику калечить.
А набрешешь что суду,
Фаворитку заведу.

Там, в верхах, такие тётки…
Собрала бы лучше шмотки,
Чем комедию ломать.
Завтра в Кремль переезжать.

Ладно, будет заливаться,
Не врагу идём сдаваться,
Ни пожара, ни войны.
В Кремль никак приглашены;

Не конём – Державой править.
Страшновато, что лукавить,
Чай, не вожжи под рукой.
Опыт – вовсе никакой.

Но, какие наши годы?
Хуже были воеводы,
Спотыкались, но вели.
Погляди, куда зашли.

Где их точные науки?
Сами власть отдали в руки,
Как маленько припекло.
Дуракам всегда везло!

Править буду, как умею.
Не свернуть бы только шею
Да под пулю не попасть,
Если враг решит напасть.

А тебе и нашим чадам -
Посерьёзней быть к нарядам,
К этикету привыкать,
Сопли в землю не сморкать,

По «Макдональдсам»* не шастать,
Бриллиантами не хвастать,
Пить и кушать на свои,
Не позорить честь семьи».

Баба с участью смирилась,
Молодёжь развеселилась,
Вечер мирно провели,
Собрались, и спать легли.

*Макдональдс – «дешёвая» американская кухня (точка питания).

Поутру Иван к окошку –
Не пора ли в путь-дорожку?
Отворяет полимер:
У подъезда БТР*.

Ствол сияет воронёный,
Герб на башне золочёный,
По бокам эскорт ГАИ
И охрана – бугаи.

Ваня к жёнке: «Дай микстуру.
Не мерещится ли сдуру?»
Выпил, глянул – так и есть -
Оказали дурню честь!

Делать нечего, спустился;
БТР поворотился,
Не привиделось, не глюк.
Ваня сел, задраил люк,

Оглядел – карета впору.
«В Кремль! – командует шофёру, -
Дело важное решать.
Только, чур, не превышать,

Ездить будем по закону,
И стране покой, и трону;
Ни к чему его шатать,
Прежним лидерам под стать.

Развалили дисциплину.
Я им выбрею щетину,
Живо выпущу указ.
Жми, служивенький, на газ,

Дуй на Спасские ворота».
Завелись с пол - оборота,
С лёгкой Ваниной руки;
Принимать пора полки.

*БТР – бронетранспортёр.

Над Кремлём подняли флаги,
Ване выдали бумаги -
В сургуче блестят орлы;
В ряд – министры и послы,

Стража площадь оцепила,
Рать на площади застыла.
Вышел к войску секретарь:
«Вот вам новый государь!

Президент подал в отставку,
Дума приняла поправку
В государственный закон,
Царь Иван взошёл на трон.

Наречён Иваном пятым
На беду врагам заклятым.
Вам он – батюшка, отец.
Бедам нашим с ним конец.

Царь хороший, врать не стану.
Слава пятому Ивану!»
«Слава!» – вторили полки,
В небо взмыли голубки,

Пушки хлопнули зарядом.
Смотр закончился парадом,
Трижды грянуло: «Ура!»
Знать гудела до утра.

До обеда пили воду.
Ваня слово взял к народу,
Час без устали вещал,
Гор златых не обещал,

Мамой яростно не клялся,
Пышной сдобой не ломался,
Слов в косички не вязал,
Прямо обществу сказал,

Появившись на экране:
«Вы теперь не россияне,
И России больше нет!
За слова несу ответ.

Русью будем величаться!
И прошу не возмущаться,
Решено! Не надо слов.
И указ уже готов.

Тёзке, третьему Ивану*,
Слать претензии не стану,
Сам про Родину свою
Песни звонкие пою,

С детства был в душе поэтом.
Но сегодня не об этом.
Вымираем! Вот беда!
Сгинуть можем без следа.

Поминай потом, как звали.
Вот о чём мои печали.
С юга враг грозит войной,
А народ у нас больной.

На десяток: три калеки,
Три заложника аптеки,
Два от армии косят,
Остальным - за пятьдесят.

С кем пойдём на супостата?
А страна у нас богата,
Жирный, стало быть, кусок;
Риск агрессии высок.

Ослабел, пиши: пропало.
Или к янкам под начало,
Или немцам под сапог,
Упаси, конечно, Бог.

*Иван третий – государь всея Руси, правивший с 1462 по 1505 год. Во времена его правления в обиход вошло греческое слово «Россия» - византийское название Руси.

С немцем мы сегодня квиты,
И французы были биты…
Предки, меряясь со злом,
Духом брали, не числом.

А при нынешнем порядке?
Духа нет, страна в упадке,
Довели старушку-мать.
Русь надумали сломать!

На язык, смотрю, насели,
Слов заморских захотели,
Ишь, затеяли чего.
Гнать их всех до одного,

В шею западных шпионов.
Понастряпали законов,
Понабрались чуждых фраз.
Вот вам царский мой указ:

«Паспортам вернуть нормальность
И в графу национальность
Принадлежность записать!»
Будем нацию спасать.

А иначе – быть пожару,
Принимать Господню кару:
Отберёт на жизнь права
У непомнящих родства.

Семя по ветру развеет,
В землю новые засеет,
Не замедлит, не впервой;
Бог – хозяин деловой,

Без нужды не горячится.
У него бы поучиться
Тем, кто тянется в верха.
Меньше было бы греха,

Не пришлось бы мне, Ивану,
Швы накладывать на рану,
Душу русскую лечить,
Рукава в крови мочить.

Не хотелось, но придётся.
Что мне делать остаётся,
Если совесть не в чести,
Чем порядок навести?

Тут не взять перестановкой,
Только палкой да верёвкой,
А прижмёт, и топором.
Пусть побрешут за бугром.

Наплевать на их намёки.
Там не менее жестоки,
Там, на случай крайних мер,
В каждом доме револьвер.

Демократией кичатся…
Нам с Европой не венчаться
И с Америкой не спать.
Сами знаем, где ступать.

Обойдёмся без указок,
Нам своих хватает сказок,
За века не перечесть!
И язык пока что есть.

Без соседних регионов,
Русских - сотня миллионов,
Как же им без языка?
Словом нация крепка!

Я за слово отвечаю,
Потому повелеваю:
Силу русскую беречь,
Не поганить нашу речь!

Ни работникам, ни знати,
Ни в эфире, ни в печати,
Бранных слов не допускать,
И блатными не сверкать.

При любви к родному слову,
Уважать чужую мову,*
Языки иных племён.
Слово царское – закон!

Языка не дам калечить.
Кто осмелится перечить,
Самолично отсеку,
Или сгинет на суку.

С непривычки круто, знаю.
Но не я в петлю толкаю,
И за лишний упокой
Мне прибавки никакой.

Не мелите языками,
Не придётся выть волками
Ни поганцам, ни родне;
Плюс – спокойствие в стране.

За неё, за вас радею,
Не за голую идею.
За пустое, что грешить
И общественность смешить?

Не ко времени потеха,
Нам сегодня не до смеха,
Как бы слёзы не пролить.
С царским словом не шалить!»

*мова (укр.) – речь.

Тут, почувствовав одышку,
Сделал Ваня передышку,
Приложился к хрусталю
И продолжил: «Истреблю!

К чёрту вредные привычки!
Мрём от огненной водички,
Анаши и табака.
Запрещаю на века!

И интимные услуги,
И танцульки «буги – вуги»*;
Хватит формами вертеть,
И на публике потеть.

В остальном - даю свободу.
Кто привычен к огороду,
Создавай себе колхоз,
Разводи свиней и коз.

Торгашам – товары в руки,
Пусть копаются от скуки.
Хочешь – сей, не хочешь – строй,
Хочешь – фабрику открой,

Создавай, тяни дороги,
Но в казну плати налоги –
Банк останется один,
Царь над банком господин.

Хватит нам головотяпства.
Все природные богатства:
Недра, воды и земля –
Всё во власти у Кремля!

В оборот даю бесплатно.
Если что-то непонятно,
Обращайтесь, адрес дан:
Кремль, палаты, царь Иван.

*«буги-вуги» - разновидность свинга – танца в афроамериканской и западно-африканской танцевальных традициях.

Что касается сословий,
Заявлю без предисловий:
Всё останется, как есть.
По делам отмерю честь.

И не ждите аномалий
И искусственных регалий.
Хочешь имя – заслужи,
Честь народу окажи,

Потрудись для пользы дела,
Чтоб спина не раз вспотела,
И мозги пускали пар.
Прояви господний дар,

Открывай, штурмуй науки.
Царь за творческие муки
Будет жаловать сполна,
Не рассыплется казна.

Все получат в полной мере;
Я сегодня в этой сфере
Беззакония прерву,
Труд поставлю во главу.

По труду и честь, и слава;
И поднимется Держава,
Оживёт однажды Русь!
Утверждаю, не хвалюсь,

Не рисую вам химеры.
Есть в истории примеры,
И ходить недалеко.
Знаю, будет нелегко,

Вижу трудностей немало.
А кому легко бывало?
У японцев, вон, земля –
Нет ни газа, ни угля.

А живут, не унывают,
Технологии внедряют,
Заправляют по уму.
Поучиться есть чему.

Не сидеть же вечно в луже.
Русь Японии не хуже
И мозгами не бедней,
И душою, всё при ней.

Отставать нам не годится.
Да, придётся потрудиться,
И руками, и умом.
Сладим, если поднажмём.

Сами справимся, считаю,
Не сдадим Сибирь Китаю.
Зря разинули роток
На богатый наш Восток.

Башмаком стучать не стану,
Мне буянить не по сану,
Даже в роли дурака.
Но скажу наверняка:

Русь обидеть не позволю!
И соседей не неволю
Спорить, жадностью горя,
С войском русского царя.

Отобью к войне охоту.
Все послы получат ноту -
Обновить, минуя спор,
С Русью мирный договор.

В гости ездить разрешаю
И торговле не мешаю,
Если в пользу городам.
Но бесчинствовать не дам,

Ни гостям, ни местной швали.
Чтобы люди не страдали
Под нечистою рукой,
И в стране царил покой.

А творцам коварных планов
Говорю за всех Иванов:
Лучше Русь не задевать,
Козней зря не затевать.

Не грожу и не пугаю,
Но Державе цену знаю –
Не алтын*, не медный грош**;
Нас нахрапом не возьмёшь,

На «зелёные» не купишь -
Комбинацию получишь,
Небольшую, пальца в три.
Знали, брать кого в цари!

*алтын – древнерусская медная монета достоинством в три копейки.
**грош – медная монета царской эпохи достоинством в две копейки.

Русь застыла у экранов.
Принялись считать Иванов…
То ли снится, то ли бред,
То ли шоу на обед,

То ли новая картина?
Ишь как злобствует детина,
Страху сколько напустил,
Бога только не крестил.

Лихо чешет, как по нотам,
Где тут нашим патриотам.
Откровенно говоря,
Не хватает нам царя.

Не смекнул народ, отчасти,
Что Иван уже у власти,
Не до каждого дошло.
Русь – не хутор, не село:

Кто не слышал, кто не верил,
Кто своим аршином мерил;
Мало ль было дураков -
Посулил, и был таков.

Потеряли люди веру.
Демократов взять, к примеру:
С виду, вроде, не враги,
А зажали, хоть беги.

Обещать-то все речисты,
И цари, и коммунисты,
И иной партийный сброд.
А страдает-то народ.

Героические речи
На его ложатся плечи,
Да не хлебом, а свинцом.
Шли на Зимний, за «отцом»,

За партийным аппаратом,
За «борцом», за «демократом»…
И у всех «Великий план!»
А теперь вот – царь Иван.

С ним-то делать что народу?
Запретит, поди, свободу.
Вон какой авторитет -
Что ни слово, то запрет.

Не шутейные замашки,
И читает не с бумажки,
Президентам не чета.
Знать, фигура непроста.

Видно грамоте обучен,
И доклад его нескучен,
До печёнок достаёт.
Словно песенку поёт.

С подковырочкой, с издёвкой,
Не грешит перестановкой,
Словом бьёт наверняка.
Не похож на дурака.

А ***** по всем каналам
Говорит: «Конец авралам!
Поступь твёрдая нужна,
Нацпроектам грош цена.

Ставят мёртвому припарки…
Шарлатанство высшей марки,
Государственный обман, -
Разошёлся царь Иван, -

Все проекты отменяю,
Новый курс определяю,
Цель благую впереди.
Строй меняется, поди.

К процветанию и к Богу
Камнем вымощу дорогу,
Кто дошёл – его дела,
Честь такому и хвала.

Поощрю за их мытарства,
От себя, от государства,
За успех благодаря,
Если примут от царя.

За отказ не уничтожу
И церквей не потревожу,
Коррективы не внесу
И соборов не снесу.

Хоть и грешен изначально,
Отношусь к церквям лояльно,
Лишь с попами не дружу
Да на службы не хожу,

Не люблю больших процессий.
Представителям конфессий*
Заявляю - всех приму.
Может, выучусь чему,

Бреши в знаниях закрою,
Что-то новое усвою.
Нынче всё в моих руках,
Грех остаться в дураках.

*конфессии – различные религиозные учения в России.

Всем велю – оставить скуку
И прилежно грызть науку,
Книжки умные листать,
Чтоб во тьме не заплутать,

Всей душой тянуться к свету.
Жить по Новому Завету,
Русь и ближнего любя,
В бедах шибко не скорбя

И в веселье зная меру,
Да храня любовь и веру,
И надежду на успех.
Русь одна у нас на всех –

Грех позорить нам Отчизну.
Говорю не в укоризну,
Зла на сердце не держу,
Сгоряча не накажу.

Ни насильника, ни вора
В ад не кину без разбора,
Не лютую. Бог, и тот,
Час покаяться даёт.

Я не сяду вам на плечи».
Царь в конце суровой речи
Гнев на милость поменял,
Грубых реплик не ронял.

В заключительную фазу
Вставил памятку к указу
И, чеканя мерный слог,
Не спеша, подвёл итог.

Пожелав добра и мира,
Похвалил трудяг эфира,
Молча выслушал рапорт
И умчал, забыв эскорт.

Русь притихла. Что за сказки?
А министры ждут развязки:
«Как бы царь не обманул.
Вишь, как дело повернул,

Нас и знать уже не хочет,
Чисто вороном клекочет,
Очи выклевать готов.
Не лишиться бы постов».

«Лихо справился с моментом, -
Вторит бывший президентом, -
Не успел примерить кнут,
А уж батюшкой зовут.

Я вон, сколько отлопатил,
Сколько слов на них потратил,
Сколько стран исколесил,
Чуть не выбился из сил.

А в итоге, что имею?
Зря поверили злодею,
На мякине нас провёл».
Тут Иванушка вошёл,

Развалился на диване:
«Что задумались, славяне,
Власть решили помянуть?
Надымили, не дыхнуть.

Иль указа не читали,
Под статью никак попали,
А бычки* куда, под стол?
Враз составлю протокол.

Ладно, первый раз прощаю;
На второй не обещаю.
Чтобы не было обид,
Нынче ставлю вам на вид.

Не отправлю жрать баланду,
Но принять в свою команду,
Извините, не могу.
Имидж** царский берегу.

Вдруг кого на чём повяжут,
Что потом в народе скажут?
Мне большой охоты нет
Подрывать авторитет».

*бычки – окурки (в простонародии).
**имидж – целенаправленно формируемый образ.

Те роптать: «Зачем сурово,
Иль забыл, какое слово
Ты нам давеча давал?
Пост хороший обещал,

По коттеджу в чистой зоне.
Ты, как честный царь в законе,
Слово царское держи,
Дар оформить прикажи».

Царь в ответ: «Законы знаю,
Слов на ветер не кидаю,
Не треплюсь, на том стою.
По коттеджу всем даю,

Но у северной границы.
Да, неблизко от столицы,
Дней четырнадцать пути.
Чистых ближе не найти.

Сами в этом виноваты,
Сами бросили палаты,
На меня не след пенять.
Русь пойдёте охранять.

Всем велю читать уставы.
Самый первый пост Державы
Доверяю, но спрошу!
Бог свидетель – не грешу –

Исполняю честь по чести,
Не со злобы, не из мести,
Всё решаю с ваших слов,
И ответ нести готов.

Несогласных - не неволю,
Жить по выбору позволю.
Мне неверные сыны
На границе не нужны,

Струсят в важную минуту.
А задумаете смуту,
Против власти осмелев,
Страшен будет царский гнев!

Кто готов стоять в секрете -
Жду в рабочем кабинете
Завтра, ближе к десяти.
Хилым - справки принести.

Но, смотрите, без обмана.
И прошу царя Ивана
Ваней впредь не называть,
А по сану величать,

Начиная речь с поклона,
Уважать статьи закона,
Скинуть шапку и манто.
Царь я русский, или кто!

Не за мной ли нынче сила?
Экс министров дрожь забила,
В ноги к Ваньке: «Не губи!
Жизнь под корень не руби.

Гонишь к чёрту на кулички!
Пропадём же с непривычки,
Разоришься только зря.
Нам бы в тёплые моря,

К солнцу, к обществу поближе,
В Лиссабоне, иль в Париже,
В Риме, в Сочи наконец.
Сжалься, царь ты наш, отец!

И зачем тебе морока,
Сколь от нас границе прока,
Коль и прежде Русь-земли
Мы путём не стерегли?

Сколь она при нас страдала,
Сколько горя повидала,
Сколь оплакала потерь?
И не счесть уже теперь.

Мы и рады бы в солдаты,
Только духом слабоваты,
Сдали в ходе перемен.
Нас в торговлю бы, взамен:

Поделить, отнять, убавить,
Или что кому отправить,
Или вычислить процент…
Тут управимся в момент.

Вот где прок от нас Державе.
Сохранил бы нас в управе,
Вечно горя бы не знал,
Газом, нефтью торговал,

Электричеством, металлом;
Леса разного навалом -
Сплавим, только прикажи.
Мерь в палатах этажи,

Поезжай на отдых смело.
Не царёво это дело,
В будни счетами щелкать,
Да печати промокать:

Возраст, в памяти провалы…
А у нас свои каналы,
Долго возимся с сырьём.
И казну не оберём.

Нахватались, ты же знаешь.
Новых в кресла насажаешь -
Жди, когда набьют мошну.
Пустят по миру страну!»

Царь задумался при этом,
Но не стал спешить с ответом,
Кремль, вроде, не горит.
«Обмозгую, - говорит, -

Утром завтра и отвечу.
Если выгоду замечу,
Предложения приму.
Быть по слову моему!»

С этим царь и распрощался.
У Кремля народ собрался,
Поспешил, узнав о нём,
Записаться на приём.

Ване некуда деваться,
Срочно надо разбираться.
Говорит секретарю:
«Тут народ ко мне, смотрю.

Ты меня не дожидайся,
Не тушуйся, не пугайся,
Заводи себе учёт,
Да оказывай почёт.

Не хватало нам волнений.
Никаких ограничений -
Принимаю всех подряд,
Но прислали чтоб наряд.

Чтобы ночь дежурил рядом,
А с утра ко мне с докладом,
Но без дела не будить
И без стука не входить,

И не шаркать по паркету,
Поднося к столу газету,
Шаркунов не выношу.
Запрещаю, не прошу.

Кремль очищу от заразы.
А теперь пиши указы,
Всё по слову моему:
Первым в Кремль беру Фому,

Он – казне моей охрана;
Воеводой – Емельяна -
Он и с техникой знаком,
И управился с полком,

И умом, как я, не блещет.
Пусть чужая рать трепещет.
С ним Державу отстоим,
И граница вся за ним.

А хозяйство, по закону,
Поручаю Филимону;
Тоже наш, хоть и простак,
Сеть закидывать мастак,

И в пучине, вроде, связи.
Может, вытащит из грязи,
Русь избавит от ГМ*.
Сам трансгенного не ем,

И людей, имея волю,
Облапошить не позволю!
А виновников – под суд,
На добычу горных руд,

В Магадан, на лесосеку,
Обрабатывать аптеку,
От зари и до зари.
Пусть готовят сухари».

Записал мои указы?
Только две последних фразы
Не печатать попрошу.
Остальное подпишу,

Чтобы было правомочно.
И в эфир, с пометкой: «Срочно!»
Объявить по всем сетям,
Приурочив к «Новостям».

*ГМ – геномодифицированные, или трансгенные продукты питания.

После всех распоряжений
И высоких назначений
Царь Иван закрыл совет
И покинул кабинет.

Между тем, завечерело.
Назначенцы, зная дело,
Дружно взялись исполнять:
Кто за счёты, кто за рать,

Кто за внутренний порядок…
Миру задали загадок;
Пресса домыслом пестрит:
Кто пугает, кто острит,

Кто рассказывает байки,
Откровенно, без утайки,
Освещая злобу дня.
Что ни слово, то – брехня,

И про Русь, и про Ивана,
И в газетах, и с экрана.
США открыли рот:
«Налицо переворот!

Царь народы угнетает,
Демократия страдает.
Вдруг гражданская война!
Интервенция нужна.

Ишь, стервец, чего затеял,
Жать надумал, где не сеял,
Нагло так, исподтишка.
Закосил под дурачка,

За день в руки взял Державу.
Дудки! Наша Русь по праву,
Штат наш пятьдесят второй!
Кто шатал советский строй?

Кто в кино, в литературу
Насаждал свою культуру,
Кто отстаивал права?
Кто хозяин? США!»

«Дулю вам и два притопа, -
Огрызается Европа, -
Своего не отдадим,
И на вес не поглядим.

Мы не менее могучи,
Нас тут вон какие тучи -
Двадцать семь, поди, Держав.
И на Русь побольше прав.

Вы-то горюшка не знали,
Это мы от них страдали,
Натерпелись за века,
До сих пор болят бока».

«Чур, игра должна быть честной, -
Раздалось из Поднебесной, -
Русь не купишь на пятак,
Мы в соседях, как-никак.

А Китай, поди, не пешка.
И к чему такая спешка,
Что решать-то на скаку?
Дайте волю дураку,

И очистятся просторы.
Там же пьяницы да воры,
Сами вымрут, что спешить,
Беззакония вершить?

Русь не стоит брать нахрапом,
Обойдёмся тихим сапом,
Отщипнём чуть-чуть сперва,
Как, к примеру, острова.

Чем башкой о стену биться,
Лучше с Ванькой порядиться.
Бывших, вон, на счёт земли
Мы в два счёта провели;

Под метлу метём, (не гадим),
С дураком скорей поладим,
Привилегий посулим,
В бизнес-клуб определим.

Пусть играет там в игрушки.
Подстрижём сперва верхушки,
А дойдёт до корешков,
Облапошим дураков:

Нам – Сибирь, вам – остальное,
И не жмите на больное».

С островов орут: «Грабёж!
Так Курил не заберёшь.

Ишь, как занялись вопросом,
Нас хотят оставить с носом.
Мы не падки до всего,
Но не бросим своего.

Прочь от наших территорий!
Объявляем мораторий
На раздел восточных зон,
Ноту выслали в ООН».

Тут вскипела Украина:
«Русь – украинска дитина.
Киев – старший брат Москвы,
По свидетельству молвы.

Что б вокруг не сочиняли,
А Державу мы подняли.
Раз пошёл такой делёж,
Киев тут не обойдёшь.

Нам отдайте без скандала:
Южный пояс до Урала,
Брянск, Тамбовщину, Рязань.
Мы не лезем в глухомань.

Обойдёмся без Сибири.
Нам своей хватает шири,
А добавится земли,
Мы и вовсе – короли».

При живой законной власти
Поделили Русь на части,
И пришлось на дурака
Три аршина*, два вершка**

*аршин – старорусская мера длины (0, 7112 метра).
**вершок – старорусская мера длины (4, 445 сантиметра).

А Иван – ни сном, ни духом;
С детства мается со слухом,
От рожденья глуховат.
Не выходит из палат,

Заблудился повелитель,
Обходя свою обитель,
И шныряет, будто вор,
С коридора в коридор.

«Это бес меня попутал,
Чисто пологом окутал,
Хоть до ночи тут ходи.
А лазейка есть, поди.

Не видать мне, видно, воли.
Из окна спуститься, что ли?
Только слышит – голоса;
Вышел, глянул – чудеса:

Трон стоит, на нём царица,
А ответственные лица
Вдоль стены на лавке - в ряд,
Хвалят вычурный наряд:

«Супер! Только из Европы?»
Царь: « Расселись остолопы, -
И к жене, - и ты туда ж?
Ну-ка, кофточку покажь.

Тьфу, дешёвая футболка.
А Европа – балаболка,
Надо жить своим умом,
Возрождая легкопром.

Там народ, поди, заждался…
Что-то я проголодался,
Не пора ли нам к столу? -
И жене, - прикрой полу,

Ишь, по трону разметала.
В спальне б формами сверкала,
Я бы слова не сказал.
Месяц формы не видал».

«Вот брехун, - в ответ царица, -
Дураку бы постыдиться.
Ой, остался не у дел…
А вчера на что глядел?

А забыл – три ночи к ряду?
Прицепился, глянь, к наряду.
И не то ещё куплю,
Завтра ж выписать велю».

«Не шуми, - Иван взмолился,
Извини, погорячился
С голодухи, что с того?
А одёжка ничего,

По фигуре и по моде,
И к лицу царице, вроде.
Я не против, покупай,
Денег шибко не считай,

Мерь по качеству товары.
Мы с тобой ещё не стары,
К новой моде не глухи
И собою не плохи,

Соответствовать придётся.
Может, мне чего найдётся?
Между делом присмотри,
Прикупи костюма три.

Два получше для приёма
И трико один для дома.
Как начнутся холода,
Мне без тёплого – беда».

«Дурака видать по роже.
И куда в такой одёже?
Ты же царь! – кричит жена, -
Засмеёт тебя страна.

Ишь, трико ему с начёсом;
И в палаты с пылесосом,
Иль со скипетром на трон?
Слуг вон, целый батальон,

Поваров одних - орава,
Под пятою - Русь, Держава!
Тут, не высмеяли чтоб,
Царский нужен гардероб.

Я сама займусь одеждой.
Ты, Иван, как был невеждой,
Так, наверно, и помрёшь».
Но Иван царице: «Врёшь!

Иль забыла, где жила ты?
А теперь, смотри – палаты:
Пол паркетный, заливной,
Потолочек натяжной,

Комнат, мебели – без счёта,
И ручная всё работа,
Не древесная плита;
И кубышка не пуста.

Чья – Иванова заслуга».
«Ладно, - молвила супруга, -
Ишь, расхвастался, иди,
Блюда выстыли, поди».

Ужин знатный получился.
Царь, насытившись, смягчился;
Жёнка в спальню, он за ней…
Утро всё же мудреней.

А служивший президентом,
С министерским контингентом,
Власть решили воротить,
Бочку начали катить

От Барвихи* прямо к трону,
Строить пятую колонну.
Олигархи поднялись,
Тоже в Кремль подались,

Запрудили всю Рублёвку**,
Осложняют обстановку,
Мстить хотят государю.
Емельян бегом к царю,

И вопит ему с порога:
«Поднимайся, царь, тревога!
Враг почти что у ворот,
Плакал наш переворот.

Кремль требуют обратно,
Выражаясь деликатно.
По-простому говоря,
Скинуть вздумали царя».

*Барвиха – элитный посёлок в Одинцовском районе Московской области.
**Рублёвка – Рублёво - успенское шоссе.

Царь ему: «Куда ворвался!
Что ты так перепугался?
Целы головы пока.
Поднимай иди войска.

Передавим их без звука.
И не смей входить без стука,
Ты же знаешь – не люблю,
А за бдительность хвалю.

Поспеши, не дремлет ворог,
Каждый час отныне дорог,
Тут решительность нужна.
Опоздаешь – всем хана!»

Емельян – в войска галопом;
Не считая, вывел скопом
Миллиона полтора
И скомандовал: «Ура!»

Вмиг очистили Рублёвку.
Царь служивым за сноровку
Благодарность объявил.
Емельяна наградил

Знаком «Лучший воевода».
Бунтарей – на суд народа;
Отдал обществу – карать,
Чтобы руки не марать.

Люди долго не судили:
Кто покаялся – щадили;
Коли нет большой вины -
Палок двадцать вдоль спины,

В срамном виде, принародно,
Выводя поочерёдно.
Бунтарей и главаря -
К разным срокам, в лагеря.

Бунтари к царю с прошеньем:
«Упаси своим решеньем
От народного суда,
Сбавь невольные года.

Мы ошибки осознали,
Пощади, убавь печали,
Дай указ на пересчёт,
И тебе Господь зачтёт».

Царь: «Народу не перечу,
Но мольбам пойду на встречу,
И у власти сердце есть.
Сбавлю месяцев на шесть,

Всё поменьше отсидите.
Я не злобсвую, живите;
Но ковров не постелю
И поблажек не сулю.

А долги свои закрою -
Отбывание устрою
В зоне вечной мерзлоты,
Там хватает чистоты -

И снега, и дух сосновый.
Климат жёсткий, но здоровый:
Лет пятнадцать отсидишь
И подлечишься, глядишь.

Что года напрасно тратить?
Лучше с пользой отлопатить,
Постараться – от и до.
Отличившимся – УДО*».

*УДО – условно–досрочное освобождение от отбывания наказания.

А эфир по всем каналам:
«Царь мятежным генералам,
Кто пощады попросил,
Часть виновности простил

И, смягчая гнев народа,
Всем убавил по полгода.
Милосерден царь Иван!»
Тут с докладом Емельян:

«Государь, плохие сводки -
Иноземные подлодки
В наши гавани зашли,
Вдоль границы – корабли,

В небе кружат самолёты».
Царь ему: «Готовь расчёты,
Для острастки залп дадим,
Чем ответят, поглядим.

Отправляй в войска пакеты».
Дальнобойные ракеты
Поднимались тяжело…
Вдоль границы всё смело,

Весь Альянс* лишили флота.
«Ювелирная работа, -
Похвалил Иван стрелков, -
Вразумили дураков;

Всем – по новому кафтану!»
А дублёнку Емельяну
Сам торжественно вручил.
НАТО мира запросил.

Царь не стал играть мышцами:
«И победа, вон, за нами,
Что разборки затевать?
Отводи, Емеля, рать».

*Альянс – имеется в виду Северо–Атлантический военный блок (НАТО).

Мир скрепили договором.
Не хвалясь чужим позором,
Царь фасона не держал,
Руки потные пожал

И печать с гербом поставил.
Тридцать лет Державой правил
И три года управлял,
Сына в деле наставлял.

Русь с Иваном не тужила
И с соседями дружила;
Тех, которым тяжело,
Снова взяла под крыло.

И народ, видавший виды,
Не носил в душе обиды,
Принял беглых, как родных,
Не стесняя остальных.

Многим стала Русь приютом.
Царь, насытившись уютом,
На природу выезжал
Да царицу ублажал,

Потакал её капризам,
Строгий счёт ведя сюрпризам,
И над шутками смеясь.
Жили мирно, не бранясь,

Не нося в сердцах печали.
Дочку выгодно отдали,
Положив в казну пятак,
Зять попался - не простак,

Всем хорош и не зануда.
Только сказочного чуда,
Сколь по миру не летал,
Ваня так и не достал.

Но на свадьбе отличился -
Битый час волчком крутился,
И вприсядку, и вприскок…
Знатный выдался пирок,

Веселились всю неделю.
Филимона и Емелю
С пира под руки вели,
А Фому едва спасли –

Перепил живого кваса
Из кремлёвского запаса,
Так трясло четыре дня.
Приглашали и меня.

Как тут было отказаться,
На пиру не показаться,
Не уважить молодых?
Поднял чарочку за них.

Да, поди, одной-то мало,
В рот ни капли не попало,
Зря старался молодец.
Тут и сказочке конец.

автор: Сергей Боровский